«Пусть говорят» – это третий проект Андрея Малахова на «Первом канале». Но, несмотря на старания режиссеров и съемочной группы, это ток-шоу не может повторить успех «Большой стирки». Мы решили выяснить, как пытается удержать своего зрителя Малахов, и побывали на съемках шоу «Пусть говорят».
Полдень. В «Останкино» многолюдно, как в метро. Бегают деловые девушки с бейджами, из павильонов таскают видеокамеры и фрагменты декораций. А у шестнадцатого подъезда телестудии очередь. Через полчаса – съемки передачи Андрея Малахова «Пусть говорят».
В рядах ожидающих леди бальзаковского возраста и «останкинские халявщицы». Они таскаются на все съемки, но признаются, что душку Малахова обожают больше всех, пишет «Желтая газета». Вдруг одна из дам в очереди вопит: «Мне срочно нужно поесть! У меня рацион. Люся, займи место, я за тобой». Администратор хватает зрительницу за рукав: «Куда вы? Съемки скоро! Малахов орать будет, что зал пустой!» – «А мне на...рать», – заявила дама, фыркнула и помчалась в буфет.
В павильон вломились всей толпой. Хрупкие деревянные декорации еле выдержали напор любопытных. Одна бабушка запнулась за табличку «Пусть говорят» и уронила свою авоську. На пол высыпались буханка хлеба, пиво и две пачки папирос «Беломорканал». «Не для меня, для мужа», – оправдывалась она, собирая покупки.
Когда все расселись, администратор строго предупредила: «Дорогие мои, засуньте свои сумочки… под сиденья, чтоб их не было видно».
«Так, ну а теперь похлопаем» – помощник режиссера расплылась в улыбке. Зал начал вяло аплодировать. «Не, ну так не пойдет. Выражайте свои чувства, дарите эмоции! Вы такие же герои, как и гости программы». Тренироваться пришлось минут десять, после чего под громогласные аплодисменты на съемочную площадку как метеор влетел блистательный Андрей Малахов. И как ни странно, не в привычных ярких одеждах, а в строгом черном костюме. А ведь когда-то Малахов говорил, что он практически один на «Первом канале» выглядит ультрамодно и вызывающе. Даже радовался, когда кто-то из модельеров назвал его «нарядившимся трансвеститом». Похоже, от блеска и шика звезда телеэкранов устал. И выглядел он не очень. Как будто с самого утра разгружал вагоны.
Ведущий уставился в сценарий и замер. К нему подбежал экстравагантный стилист с огромной шевелюрой и отчаянно заработал расческой. При этом что-то кокетливо шептал ему на ухо. Малахов почти не реагировал.
«Вообще он последнее время очень спокойный, даже грустный какой-то, – поделилась своими размышлениями одна из «останкинских халявщиц», – а раньше Андрюшенька очень кричал, бывало, даже матом. Как-то ему на съемках кофе не принесли. Так он как заорет – мол, какого х…я у меня нет моего кофе!»
Да и сам Малахов признался: «Мат – это моя единственная вредная привычка. Не курю, почти не пью, а вот сквернословить люблю… Постоянно запрещаю себе ругаться, по губам себя бью – не помогает. В самые сложные моменты прорывает. Это на экране я – человек-улыбка. А когда камеры выключаются, меня не остановить. Каждому достается по заслугам – всю съемочную группу могу покрыть отборным русским матом. Но ребята не обижаются – привыкли».
Наконец свет в павильоне погас. Малахов собрался с мыслями, чуть вздохнул. Камеры заработали, и он в первый раз улыбнулся.
Дальше происходило что-то странное. Малахов вдруг стал в шоу какой-то ненужной мебелью. Постоянно терял нить разговора, сбивался и задавал гостям неуместные вопросы. Зрители и так называемые «эксперты» то и дело перебивали Андрея, а Малахов делал вид, что он внимательно слушает. Гости – редакторы газет и уже забытые звезды-пенсионеры – занимались собственной раскруткой, заявляя в телекамеру сенсационные подробности их общения со знаменитостями. Затем зрители подняли настоящий бунт. Кричали с места и требовали микрофон.
